Документальное кино о культовом рок-музыканте, писателе, австралийце, обосновавшимся на ПМЖ в Англии, сложившемся в Германии и вернувшемся в Брайтон – не документалистика в обиходном смысле. В «20 тысячах днях на Земле» нет никаких событий, выступающих в качестве документальных. Вместо них сам Ник Кейв, пропущенный призму собственных воспоминаний и закадровых монологов. Больше в стилистике роуд-муви оттенками нуара: мрачный герой, поиски смысла, мрачноватый бэкграунд. Но, впрочем, отнести кино к игровому тоже никак нельзя.

Волосатый, грустный, инфернальный, смешной Ник Кейв с загробным голосом и безумно вздернутым носом, похожий на людоеда в черном костюме, объясняет, как создаются его песни. Все дело здесь в контрастах: начать можно с ребенка в пустой комнате, потом засунуть туда, ну к примеру, безумного монгола с мечом. Потом посмотреть, что получится. Если ничего особого – добавить в эту компанию ну хоть бы клоуна на велике. В конце концов, если ничего не изменится, можно убить этого клоуна и вернуть взятый в прокат велосипед в фирму Велодрайв.

Сценарий здесь условен. В кадре появляется мозгоправ-фрейдист, который вроде действительно с Кейвом беседовал. Ник приезжает к лучшему другу Уоррену Эллису. Тот отдает детям Кейва подарки из Франции, и Кейв забывает их у Эллиса. Момент создает ощущение дискомфорта, словно про подарки забыл сценарист или сам зритель. Ник Кейв, один из главных авторов сценария, оказывается кем-то вроде посредника-мистификатора, показывая зрителю вместо реальных вещей отражения, а реальность оставляя в песнях, звучащих в этом кино.